Вадим Леднев - Выстрел в водопад [СИ]
- Успеешь! - отрезала девушка. - Там... в каюте Ольги остались мои вещи. Так вот...
Эпилог
... - А потом? - спросил Марек устав ждать. Илья замолчал минут пять назад, погрузившись в свои мысли. - Потом, что было?
Илья глянул на него с некоторым удивлением, словно успел забыть о существовании своего друга.
- Потом? Потом было хуже всего. Когда смерч ушел, начался пожар. Стали взрываться баллоны, гореть реактивы... в общем - ад кромешный. У нас было два варианта: бежать сломя голову или наоборот, попытаться забиться поглубже под землю... Федор выбрал первый... и тут же смылся. Удержать я его не мог, - Илья развел руками, - он к тому времени очухался, а я наоборот, на одной ноге кое-как скакал... Поэтому нам остался вариант номер два...
- Вот же сука! - перебил его Марек. - Своими руками задушу гада! Он здесь?
- Не знаю, - усмехнулся Илья, - я с тех пор его не видел, а они, не говорят. В общем, забились мы в бомбоубежище. Вас затащили. Одежонку с себя сняли, дверь законопатили кое-как. Но дым все равно сквозь нее проходил. Я думал уже кранты нам - задохнемся, а тут Гришка дверь нашел. Оказывается, из институтского бомбоубежища тоннель шел к штабу гражданской обороны. А может, это не тоннель, а теплотрасса... или оба два, там трубы всю дорогу были... Короче, где ползком, где на четвереньках, добрались мы до большого зала. Там стеллажи с противогазами, и прочим барахлом на случай ядерной войны, типа, дозиметров и костюмов химзащиты. Плакаты, схемы разные на стенах, в общем, ничего полезного, ни еды, ни питья. На одной из стен конденсат оседал... так мы его лизали... тряпкой промакивали, пытались вам в рот выжимать... Около суток мы там просидели. Были из этого зала выходы в другие коридоры. Но двери железные закрыты, да и куда идти? Сил никаких, - Илья помолчал. - Теперь-то думаю, точно сдохнем... А потом небеса разверзлись... ну, то есть перекрытия... и нас достали. Я, правда, к тому времени уже почти ничего не соображал, так что момента этого, в общем, и не помню.
Вот, собственно, и все. Очухался уже здесь. Сперва подумал, что это рай такой... Белоснежные стены, супермягкие кровати, чистое белье, все удобства, жратва любая... Но потом объяснили что к чему. Вернее, то, что посчитали нужным объяснить. Больше всего меня напрягает, что друг к другу нас не пускают и не говорят ничего про остальных... ну тех, которые не с нами были. Я за все время, только один раз видел мальчишек, Татьяна тогда еще не очнулась. Да вот с тобой разрешили встретиться. Я сколько раз просил, уговаривал... ни в какую! Говорят, не у всех прижились модификаторы чувственного восприятия, не у всех адекватная реакция. Что это такое - я не знаю, - Илья развел руками. - Говорят: карантин... какой такой карантин? Ну, я понимаю еще, если они боятся от нас какую-нибудь заразу подхватить, но между собой-то, почему не разрешают общаться? Да, кстати, это Альбине спасибо - нас в этом бомбоубежище и не заметили бы. А она наверху была, в лесу пряталась. Как они там больше суток ухитрились вдвоем с пацаном выжить - непонятно. А когда их нашли, решили еще раз, тщательно все просканировать... у них какая-то аппаратура для этого есть - даже сквозь бетон живых чувствует. Это мне моя кураторша сказала, Офелия.
- А если б не выжила Альбина? - поинтересовался Марек.
- Мы б с тобой тогда не разговаривали, - Илья криво усмехнулся, - к тому же, Офелия сказала, что они собирались санировать место контакта. Это называется: объемная аннигиляция. Распыляют какую-то жидкость... или это газ ... ну, в общем, вещество, неясного агрегатного состояния, которое содержит временно стабилизированные антипротоны. И в какой-то момент... раз... и сотни кубических километров выжигает так, что и праха не остается. Эффективное средство для устранения инородных включений в пространственно-временный слой.
- Пространственно какой?.. - удивился Марек, - Включения - это мы, что ли? Поджарить, значит, нас хотели? Ну, тебе хоть что-то рассказывают. А мне вообще ничего. Эта чернявая стерва, мой куратор, только все спрашивает и спрашивает. Ничего не понимаю, какое им дело до моих родственников в Таганроге и Харькове и их связей? Я ее спрашиваю: кто вы такие? Говорит: ваши потомки... правнучка, блин, нашлась! Твою, как, говоришь, звать? Офелия? А мою Женевьева! Прикинь, какие имена! Спрашиваю: что нужно от нас? Ничего, говорит. Что с нами будет? Все будет хорошо. Нет, ты понял? Хорошо! У меня такое впечатление, что нас тут изучают, как каких-нибудь микробов под микроскопом. И не решили еще, то ли нам формалинчику капнуть, чтоб не мучились, то ли пусть еще помучаемся... Здрасьте, мадмуазель! - последние слова Марек произнес, глядя куда-то за спину Ильи, при этом на лице его появилась блудливо-ехидная улыбка
Илья удивленно оглянулся и увидел на зажегшемся экране сногсшибательную брюнетку. Были видны только ее лицо в обрамлении иссиня-черных локонов, точеная шея и плечи. Но и этого было достаточно, чтоб сделать вывод о ее внешности.
- Здравствуйте, Марек! - мило улыбнулась брюнетка, - и вы, Илья! Простите, что вмешиваюсь, но я хотела только напомнить вам, Илья, о вашей миссии. Визит продолжается уже полчаса, а вы...
- Да помню я! - хмуро буркнул Илья.
- Водки нам дайте! - крикнул ей Марек. - Или коньяка хотя бы.
Брюнетка снова улыбнулась, показав ослепительные зубы, и экран погас.
- Хороша, чертовка! - кивнул Марек в сторону экрана, - но сука полная. Сидят, наблюдают за нами... как за крысами. Я слабо возмущен! Где мой банановый дайкири? - крикнул он неизвестным наблюдателям. - Мы хотим с моим другом канонически общаться. Вы поняли? Канонически!
- У меня такая же, но шатенка, - сказал Илья. - В смысле, такая же красотка... они вроде как могут формировать свою внешность по собственному вкусу. Вернее по вкусу родителей. Те решают, как будет выглядеть ребенок, еще до его рождения - генная инженерия, прикладная биотехнология и тому подобная хренотень.
- Мать моя женщина... - грустно удивился Марек. - И что, все поголовно фотомодели? И уборщицы и шпалоукладчицы? И продавщицы в пивных ларьках? А конопушки или, скажем, нос курносый... это не? А я, между прочим, страшненьких люблю, они такие трогательные... Тоска! Куда мы Илюха попали? Может они вообще все роботы? Как нам жить-то, людям неприкаянным? - Марек изрядно помрачнел и замолк. Молчал он с минуту, но потом не выдержал.
- Эх, Майку жалко! Такая девчонка классная! Сколько у меня баб было, а такой ни разу не встречал... Думал вот оно... настоящее... - он горестно потряс головой, почмокал толстыми губами. - Нет, ну удумали же... запустили... как в космос собаку-Лайку... ученые хреновы! Вас бы так! Пропала девка ни за медный грошик...
Он долго еще распалялся на эту тему, сверкая глазами на друга, словно это он самолично отправил бедную девушку в смертельно опасное путешествие. А Илья думал о своем. Спорить с Мареком ему совершенно не хотелось. Наконец, утомившись разглагольствовать в пустоту, Марек неожиданно предложил:
- Давай хоть чайку попьем с конфетами, раз водки не дают. Конфетки у них вкусные! Напоминают наши желейные... Ужалимся сладеньким? Иди, открой вон ту белую панельку и набери...
- Подожди ты со своими конфетками, - остановил его Илья. - А на счет Майи... Так вот, она никуда не пропала... вернее... ну в общем... - он замялся не зная как продолжить тему.
- Ты... - выдохнул Марек. - Что ж ты молчишь, говнюк? Ну?.. что с ней? Она жива? - он запнулся, наткнувшись на внимательный взгляд Ильи. - Что ты вылупился, как срущий пекинес? Что с ней? Ну, говори! Что?
Илья пожал плечами и отвел глаза.
Помедлив несколько секунд, он поднялся со стула, и, пошарив в кармане своих широких "больничных" штанов, извлек на свет тонкую книжицу - блокнот в потертой коричневой обложке.
- Вот, - он протянул блокнот Мареку, - это нашли на месте старта. Лежал, понимаешь, на бугорке... Я тебе его оставлю. Потом прочитаешь весь, если захочешь, а сейчас посмотри последнюю страницу.
Дневник Майи
...
Так много хотела написать. А теперь и не знаю. Времени у меня совсем мало. Все смешалось в голове.
Если бы вы знали ребята, как я соскучилась по вам, и как много отдала, чтобы опять оказаться рядом!
Обо мне не беспокойтесь - я жива, здорова. Там, где я нахожусь, есть все для сносного существования.
Я не знаю, как сложится ваша жизнь, но надеюсь, что замечательно. Жаль только, что домой вернуться не получится, к родным. Но это ведь тоже можно пережить, правда же? Главное, что вы все вместе.
А я...
У меня будет время. Много времени. Чтобы думать и вспоминать. Я вот все волновалась - как там родители? Дочь-то пропала без вести. Зря переживала - никто, оказывается, никуда не пропал. Мы просто не считаемся. Грустно осознавать, но может это и к лучшему.
Теперь можно каждому сказать несколько слов? Ну, конечно, можно, кто ж запретит. Итак, начинаю.
Дорогие наши ученые мужи, Борис, Егор, Михаил Аркадьевич и Илья, спасибо за ваши светлые головы. Что бы мы без вас делали. Илье я особенно хочу пожелать большого человеческого счастья. Кстати, Борис, все хотела вам сказать - вы мне очень напоминаете моего учителя пения. Забавный дядька... Да, что-то я отвлеклась. Алексею Федоровичу отдельное огромное спасибо. Как же повезло всем, что вы оказались рядом. Как бы двусмысленно это ни звучало. Вы врач по призванию и человек с большой буквы.
